Просьбы обо всём сыпались ото всюду. Уже даже ипподром и конюшни просили о помощи. Нужно было чем-то кормить лошадей.
На 7-м километре, о чудо, открылось довольно много (для этих дней) магазинов с такой нужной сейчас хозяйственной группой. Предприниматели стали возвращаться. Я носилась по всем открытым магазинам и фотографировала всё, что есть, и всё, что меня спрашивали в нашем телеграмм-канале. Выкладывала все эти фото в сеть и давала контакты, как купить или попросить даром. Так для всей Украины появился перечень магазинов с контактами и товарами, которые есть в Одессе.
Я перезнакомилась с множеством предпринимателей лично, видя меня они сразу знали, что есть большие запросы из разных городов. Мы относились друг к другу словно родственники в эти дни. Мы рассказывали друг другу новости и давали советы. Психологически у всех было желание обнять друг друга. Обнять тех, кто остался, кто есть в этом городе, и кто готов что-то делать. Мы улыбались друг другу не смотря ни на что, не стесняясь ругались матом говоря об оккупантах.
За меня всё это время очень переживали американские друзья, даже стали сбрасывать деньги, чтоб я могла оплатить телефон и купить срочно нужные товары на фронт...
Подруге в этот день пишу, что "вешаюсь и скоро начну созывать волонтёров на помощь, так как объёмы того, что я сама на себя взвалила по разным направлениям "несколько перевищують даже мои силы".
Она смеётся и говорит: "давай, приглашай волонтёров, если есть такая возможность".
Я поясняю: "Понимаешь, это же не платно, денег нет и неизвестно появятся ли теперь когда-то. Людям же надо на что-то жить и ездить. Неизвестно даже сможет ли запуститься моё предприятие теперь когда-то".
В Киеве такая же ситуация. Многие компании спешно закрылись и не выплатили февральские зарплаты. Денег у народа нет по вей стране. Тех предприятий, которые смогли и успели дать своим людям денег - единицы. У подруги такая же ситуация, она оказалась в Киеве не только сама, но и без февральской зарплаты, как и все её коллеги...
Дороги в области перекрывались, и все понимали, что нашему городу за счёт Херсона и Николаева "дано время" на подготовку. Что все эти 20 дней - это наша счастливая фора, чтоб по-настоящему подготовиться. Поэтому мы помогали Николаеву, чем могли. Мы буквально молились на Николаев. На этом этапе мы уже каждый день смотрели Кима, восхищались его спокойствием и готовы были целовать при встрече, так как уже начали чувствовать, что Они/Он/Весь Николаев - наша главная защита, наш забор от россиян.
В эти дни мы видели страшные фотографии эвакуации из Ирпеня.